Сергей Балмасов: Падение добычи газа в Алжире вызвано политическими проблемами.


19.02.2015 Кризис в отношениях России и Евросоюза стал одним из наиболее значимых событий в 2014 году. Эскалация конфликта может перенести «санкционную войну» на газовую отрасль. Поэтому европейцы активно ищу замену «голубому топливу» из России. В качестве источников «источников спасения» называют Алжир и ближневосточные страны. О перспективах газовых программ в этих странах Pro-gas побеседовал с аналитиком Центра изучения кризисного общества Сергеем Балмасовым.

В первой части интервью речь пойдет об Алжире. Во второй части речь пойдет о ближневосточных странах.

– В настоящее время одним из основных поставщиков газа в Европу является Алжир. Может ли он хотя бы частично заменить европейцам российские газовые объемы?

– В обозримой перспективе Алжир даже частично физически не может заменить российские объемы. Устойчивое снижение газодобычи в этой стране, наблюдаемое с 2006-07 гг., продолжилось и в 2014 году.

По самым оптимистичным расчетам, оно может превзойти показатели в 7% по сравнению с 2013 годом. Рост газодобычи возможен лишь в последующие годы и в том случае, если алжирские власти отменят ограничительные законы для иностранных инвесторов. Учитывая сложность бюрократических процедур в стране с прохождением тендеров с участием зарубежных партнеров, на их «приход» и развертывание в общей сложности уйдут годы.

Вместе с тем, в среднесрочной перспективе Алжир в состоянии не только восстановить докризисные объемы производства, но и заметно его увеличить. Речь идет не только о доразведке алжирской территории в плане поиска новых месторождений и эксплуатации источников «обычного» природного газа, но и запасов сланцевого газа, который, согласно планам правительства, в промышленных масштабах будет добываться с 2020 г.

– Какие основные проблемы газового сектора Алжира?

Основные проблемы газового сектора Алжира – неспособность переломить устойчивую тенденцию к продолжению заметного снижения добычи сырья (почти в полтора раза с момента начала падения в 2006 – 07 гг.) при параллельном росте внутреннего потребления.

Важным моментом служит то, что по данным алжирских источников, стало истощение крупнейшего газового месторождения в Хасси-Мессауд в условиях определенного запоздания ввода в строй соответствующих «заменителей». Причем главным образом падение обусловлено не экономическими и не «техническими» причинами, а политическими.

АНДР (Алжирская Народная Демократическая Республика –  прим. Pro-gas), располагающая необходимыми газовыми объемами (4.5 трлн кубометров доказанных геологических объемов), демонстрирует падение, прежде всего, по причине конкретных действий/бездействия правящего режима. Именно при президенте Абдель Азизе Бутефлике законодательство в данной сфере стало крайне забюрократизированным с одной стороны, и еще более «непрозрачным» с другой, что препятствует приходу в страну иностранных инвесторов.

В первом случае алжирские власти до последнего времени сохраняли положение, при котором иностранные компании, желающие работать в Алжире, обязаны были это делать лишь совместно с алжирскими партнерами, причем доля зарубежных инвесторов в совместных предприятиях не могла превышать 49%.

Кроме того, до сих пор действовали и другие ощутимые ограничения на деятельность зарубежных компаний. Например, они не могли свободно распоряжаться «дополнительной прибылью», в том числе полученной в результате как деятельности самих компаний, так и вплоть до колебаний курса валют и пр., а также были лишены возможности распоряжаться добытыми углеводородами, которые реализовывались самими алжирскими властями.

В подобных условиях, как показали недавние скандалы в стране, зарубежные компании не могут себе гарантировать беспроблемное выполнение уже полученных контрактов. Так, многочисленные иностранные компании были обвинены в заключение коррупционных сделок и лишились ранее выигранных тендеров.

Примечательно, что подобная ситуация наблюдалась и в транспортной сфере. Причина подобного положения - в непрекращающейся борьбе между членами «правящего триумвирата» страны, а точнее – между стоящими группировками и кланами за конкретными фигурами, выразителями их интересов – президентом Бутефликой, начштаба вооруженных сил Ахмедом Гаид Салахом и шефом спецслужбы DRS Мохаммедом Медьеном.

В частности, в данном случае речь шла, прежде всего, о выяснении отношений между первым и последним. Вскрывая «коррупционные сделки» (без которых как в стране, так и в регионе в целом) до сих пор не обходилось заключение практически ни одного крупного соглашения), главный алжирский «чекист» наносит удар по интересам окружения Бутефлики, «кормившегося» с «откатов» от контрактов с иностранцами. Показательно, что в первую очередь эти скандалы затронули как энергетическую госкомпанию Sonatrach, так и Министерство энергетики и шахт АНДР в целом.

С другой стороны, стремление любой ценой сохранить при заключении договоров с иностранцами контроль над их деятельностью также не лучшим образом отражался на инвестиционной привлекательности страны, которая по этим показателям скатилась ниже уровня Ирака и Иракского Курдистана. И это при том, что уровень безопасности там еще до нынешнего кризиса был ниже, чем в АНДР.

Также негативно на развитии алжирской газовой отрасли сказывалась и историко-политическая традиция, препятствовавшая сотрудничеству Алжира с некоторыми странами. Например, с Францией, которую члены нынешнего руководства АНДР, участвовавшие в Национально-Освободительной войне 1954 – 62 гг. против французских колониальных войск, считают «неоколониальной» державой, «мечтающей о захвате алжирских богатств».

«Внешнеполитические» мотивы играли большую роль и в нежелании развивать соответствующее сотрудничество и с такой газовой державой как Катар, руководство которой в последние годы всячески стремится проникнуть на алжирский рынок.

В данном случае негативным фактором для развития совместного бизнеса играли глобальные политические амбиции катарского эмира на лидерство в арабском мире, которое на практике выразилось в активном участии Дохи по свержению ливийского лидера Муаммара Каддафи в 2011 году. Необходимо напомнить, что алжирская сторона всячески поддерживала последнего в ходе боевых действий против оппозиции и сил НАТО.

Следует особо заметить, что столь показательное игнорирование интересов иностранных партнеров, как уже имеющихся, так и перспективных, объяснялось во многом и внутренними установками лидеров алжирского режима, пытавшихся показать свою зрелость в «самостоятельном развитии собственной экономики».

Но на практике это не приводит к ощутимым результатам и применительно к энергетической отрасли Алжира оно оказалось заложником своих же амбиций и отсутствия для их воплощения реальных возможностей.

– Чем вызван рост потребления газа внутри Алжира?

– Что касается роста потребления энергоресурсов внутри страны, то это связано, главным образом, с двумя основными причинами – сохранением высокой рождаемости населения, а также осуществлением властями целого ряда модернизационных проектов по развитию страны и улучшению качества жизни алжирцев.

Например, речь идет о строительстве современного жилья, подведения коммуникаций к уже построенным ранее, но не имевшим современных удобств жилым домам.

Важную роль в перерасходе энергоресурсов внутри страны играет и весьма ограниченное применение энергосберегающих технологий, в результате чего Алжир в целом несет колоссальные энергопотери.

Соответственно, вопрос недостаточного применения новейших технологий разведки и эксплуатации также заметно сказывается на показателях добычи, в том числе и на крупнейшем комплексе газовых месторождений в Хасси-Мессауд.

– Какие пути выхода из тренда падения? «Спасет» ли Алжир сланцевый газ?

– Никакой катастрофы для страны, несмотря на ощутимые потери страны в результате падения газодобычи, от которой в значительной степени зависит пополняемость бюджета АНДР, пока нет. Напротив, у нее есть возможности для сравнительно быстрого преодоления всех негативных тенденций.

В этой связи необходимо привести мнение авторитетного алжирского миллиардера, по сути, являющегося одним из лидеров сразу в нескольких секторах алжирской экономики, который «поднялся» практически «с нуля» в условиях крайне жесткого авторитарного режима и который не был связан с крупными его функционерами. Речь идет об Исааде Ребрабе, по словам которого, ВВП страны можно в течение ближайших нескольких лет увеличить вдвое.

И это не популизм, несмотря на то, что данный миллиардер является умеренным противником правящего режима, поддерживающим либеральную алжирскую оппозицию. Ведь Исаад Ребраб обладает колоссальным опытом выживания и развития крупного несвязанного с властями бизнеса в стране в экстремальных условиях, который смело мог бы написать труд, способный стать настоящим «бестселлером» для экономистов на тему «Деловая успешность в условиях деспотичного, безграмотного, алчного и коррупционного режима».

Оценка, сделанная Ребрабом, вполне адекватна относительно нереализованности алжирского потенциала. Наличие у АНДР неиспользованных или неэффективно использованных (по причине отсутствия применения новейших технологий эксплуатации) нефтегазовых месторождений действительно позволяет на это рассчитывать.

Однако важным условием для позитивных изменений является фактический отказ правящего режима от прежнего жесткого контроля экономики, действия которого и привели во многом к нынешнему кризису. Прежние «революционеры» и «силовики», показавшие свою неэффективность, должны уступить место профессионалам, настоящим техническим работникам. Алжир – перспективная во всех отношениях страна, которая, к сожалению (и к счастью для России, как конкуренту на газовом рынке), попала не в самые хорошие руки.

Вместе с тем, как показывает практика соседней Ливии, уничтожение правящего режима, пусть и страдавшего целым рядом изъянов, в числе главных из которых был авантюризм ее лидера, не является в данном случае панацеей. Напротив, исходя опять-таки из ливийского примера, очевидно, что насильственная смена власти в странах арабского мира ведет к продолжительной дестабилизации, которая полностью уничтожит перспективы даже для поддержания добычи энергоресурсов в прежнем объеме.

Эти уроки должны чему-то научить как алжирскую оппозицию, так и власти. Всем очевидно, что страна, ожидающая смены прежних революционных лидеров в силу их преклонного возраста, стоит перед дальнейшим выбором своего пути. В том случае, если нынешние представители режима станут осуществлять плавную либерализацию (основы чего уже заложены, исходя из появления независимых СМИ, многопартийности и пр.), у них есть шанс подготовить Алжир к изменениям без хаоса и анархии.

Впрочем, кроме решения политических моментов, необходимо обратить внимание и на «технические» детали. Параллельно страна должна развивать новейшие технологии добычи и энергосбережения. Также серьезным подспорьем для снижения внутреннего потребления энергии в Алжире может стать развитие альтернативной энергетики, в первую очередь, солнечной и ветряной. Однако без создания для этого условий, главным образом, связанных с приходом иностранных компаний, это невозможно.

По оценкам западных экспертов, к 2030 г. в результате ее развития Алжир сможет экономить до 20% от своего ежегодного потребления энергоресурсов. И начало этому положено в июле 2014 г., когда министр энергетики и шахт Юсеф Юсфи открыл первую солнечную электростанцию в стране. Однако на пути ее развития стоят, в том числе нынешние бюрократические барьеры.

Однако это не спасет ситуацию для алжирского режима. Так, внутреннее потребление «сырого» газа в Алжире будет расти и по другим причинам. Для «помощи» алжирской экономике в целом, в том числе и экономии золотовалютных резервов страны, власти АНДР всерьез задумываются о заимствовании катарского опыта переработки тех же природного газа и нефти в продукцию с высокой добавленной стоимостью. И то, что в последние месяцы и годы сотрудничество с Катаром заметно усилилось, создает реальную основу для реализации данных планов в будущем.

Что касается сланцевого газа, то пока говорить о рентабельности его добычи рано. В свое время Департамент энергетики США «вдруг» присвоил Алжиру третье место в мире по его запасам, фактически, не основываясь при этом на данных реальной разведки. И в лучшем случае, страна, согласно принятым в июне-июле 2014 г. планам правительства АНДР, реально начнет его эксплуатацию в конце 2018 – начале 2019 гг. с промышленным «выходом» лишь в 2020 г. И это в том случае, если начавшееся разведочное бурение даст положительные результаты. И если его не заставят прекратить активизировавшиеся протесты.

Чтобы понимать настоящие причины принятия подобного решения в АНДР, необходимо обратиться к некоторым предшествовавшим этому событиям. Так, принятые в мае – июне 2014 г. «сланцевые» решения правительства АНДР опять-таки были приняты в результате соответствующего лоббирования со стороны США.

Момент для этого был выбран удачный: «сланцевые» планы стали своего рода ответом на действия российского «Газпрома» в Италии, по данным алжирских источников осуществившего крупную спотовую продажу газа весной 2014 г. в нарушение положений полуофициального энергетического союза с Алжиром, заключенного в 2012 г. в Куала-Лумпуре.

Для АНДР это представлялось так, что Россия «отказалась» от прежних договоренностей по сохранению долговременных контрактов с привязкой цен на голубое топливо к нефтяной «корзине». Ее ключевых представителей, судя по всему, не особенно впечатлили попытки российской стороны объяснить произошедшее «исключительной разовой акцией, направленной на раскол формируемого единого антироссийского западного фронта».

Соответственно, «сланцевое» решение алжирских властей во многом имело политическую подоплеку. Между тем, именно это обстоятельство может привести к серьезной внутренней дестабилизации, которая способна сорвать дальнейшую «энергетическую модернизацию» страны. Этим моментом умело пользуются противники действующего режима, которые создают апокалиптические ожидания в стране, утверждая, что добыча сланцевого газа приведет к экологической катастрофе.

В связи с этим усиливаются антиправительственные протесты, которые продолжаются параллельно ухудшению социально-экономической ситуации в Алжире, способны стать катализатором «Арабской весны» в этой стране.

Необходимо заметить, что подобные экологические опасения небеспочвенны. В условиях алжирской действительности «голубым золотом» называют не газ, а пресную воду, поверхностные запасы которой в стране крайне ограничены. Единственным ее крупным неиспользованным источником остаются водные запасы, находящиеся под сахарскими песками.

Учитывая то, что применение технологий добычи сланцевого газа требуют применения значительных объемов пресной воды, и одновременно высокотоксичных веществ, гарантировать сохранность экологии в данном случае будет крайне непросто. Соответственно, принимая во внимание особенности прохождения водных пластов в пустынных районах, любое загрязнение в данном случае может стать роковым и для правящего режима, и для самого Алжира.

Интересно также, что бывшие работники министерства энергетики, не знаю, насколько это правда, говорят, что якобы те районы, на которые американцы указали, что там сланцевый газ есть, там были серьезные признаки на уран и на ванадий. Если, дескать, реальная добыча начнется, это, как минимум, если не отсрочит, то серьезно осложнит возможную добычу ванадия. Надо прикидывать, что им еще выгоднее добывать. Не знаю, насколько это правда, но такие заявления были.

– Насколько высоки риски террористической угрозы?

– Что касается вопроса безопасности, то, как показывает ситуация с компаниями BP и Statoil, пострадавшими в результате громкой вылазки террористов в Ин-Аменас в январе 2013 г. сейчас, после удовлетворения большинства требований в области безопасности их руководства, террористическая опасность не является главным ограничителем на проникновение иностранных компаний в Алжир.

К настоящему времени они в той или иной мере вернулись на алжирский рынок, что обусловлено во многом тем, что власти страны пока достаточно крепко держат ситуацию под контролем.

Тем не менее, очередной весенний всплеск активности радикальных исламистов в 2014 г. наглядно показал, что в будущем эта проблема вновь может стать актуальной. Тем более, что внешние условия также не способствуют снижению уровня этой опасности. Так, события «Арабской весны» 2011 -13 гг. привели не только к падению правящих режимов в соседних с Алжиром государствах (Тунис, Ливия, Мали), но и к усилению деятельности враждебных алжирским властям сил по периметру его границ.

После указанных выше событий он оказался в «исламистском полукольце» с учетом нынешней дестабилизации всех соседей Алжира на его востоке и юго-востоке. А это, в свою очередь, сказалось на росте исламистской опасности и внутри его самого.

– Является ли наличие транзитеров газа в виде Туниса и Марокко риском для Алжира?

– Непростая ситуация в отношениях между Алжиром и Марокко, с одной стороны, и Алжиром и Тунисом с другой, не является серьезным ограничителем для развития алжирской энергетической отрасли.

Разумеется, что конкурентная борьба между Алжиром и Рабатом в регионе создает определенную опасность для газовых интересов АНДР. Однако вообразить себе ситуацию, при которой бы марокканская сторона уподобилась бы Украине и перекрыла бы дорогу алжирскому газу, крайне сложно.

Учитывая уровень отношений между Марокко, с одной стороны, и Испанией с Францией, с другой, говорить об этом не приходится. Ведь, по сути, их связи в политической сфере близки к союзническим. И любое нарушение подачи алжирского газа европейским потребителям может стать основанием для резкого ухудшения отношений с Его Величеством. Тем более, что как показал опыт того же Муаммара Каддафи, угрозы лишить Европу газа и нефти (как он это сделал после скандального задержания в Швейцарии одного из своих сыновей), могут стать серьезным основанием для подобного пересмотра.

Другой вызов в данном случае исходит от Туниса, учитывая его нынешнюю дестабилизацию и активизацию там радикальных исламистов. В связи с этим алжирское руководство пытается реализовать планы уменьшения собственной зависимости от государств-транзитеров, в том числе по строительству подводных газопроводов в обход территории как Марокко, так и Туниса. Кроме того, впоследние годы алжирская сторона пытается снизить свою зависимость от третьих стран и увеличением доли СПГ в экспортных поставках.

Не исключено, что теперь, в условиях активизации сотрудничества с Катаром, этот процесс пойдет гораздо быстрее. Именно он может стать главным потенциальным иностранным партнером Алжира в развитии как его «обычной» газовой отрасли, так и СПГ. Не случайно, что еще в январе 2013 г. стороны подписали соответствующее соглашение о взаимодействии в энергетической сфере, а 13 июля 2014 г. власти АНДР его ратифицировали, открыв дорогу для реального «энергетического» прорыва между двумя странами.

Это служит еще одним «намеком» России относительно того, что Алжир в будущем может отойти от «стратегического энергетического союза» с ней и «объединиться» с рядом конкурирующих с ней арабских государств, «коалиция» которых уже давала о себе знать на прошлом саммите Форума стран-экспортеров газа (ФСЭГ).

- Возможно ли, что Алжир будет увеличивать экспортные потоки других африканских производителей газа?

Алжир вообще с его запасами в 4,5 трлн. куб. м. газа, да еще установив плотные политические связи с Абуджей (столица Нигерии - прим. Pro-gas) ранее предлагал ей: «Вам не нужно строить современную отрасль СПГ, у вас нет трудовых ресурсов подготовленных для этого. Проложим Транссахарский газопровод через нигерийскую территорию прямо к нам». Алжир в этом случае гипотетически, более чем в два раза увеличивал проходящие по его территории объемы газа.

Но сейчас об этом проекте из-за усиления терроризма не вспоминают. Примечательно, что «газовое» усиление Алжира было явно не в интересах Запада.

По данным генерала Медьена, шефа алжирской спецслужбы DRS и одного из главных деятелей правящего алжирского триумвирата, Нигерию уничтожают сознательно, в том числе, чтобы вообще не было этого независимого государства, пытавшегося вести политику вразрез Западу, и чтобы нигерийские газовые ресурсы не достались Алжиру и не усилили его.

Помните, еще в 1960-е гг. Запад пытался реализовать проект по уничтожению Нигерии под названием «Биафра», предполагающий отторжение от Нигерии почти 40 процентов территории страны, который едва не увенчался успехом?

И такая попытка была неслучайна. США и странам Европы выгодно отсутствие на Черном континенте крупных и сильных государств, способных вести самостоятельную политику. До недавнего времени в Африке было три главных государства, отвечавшим этому «критерию». Это Алжир, Нигерия, ЮАР. Нигерия уже сейчас фактически  «выбита» из этого списка.

Запад изначально при предоставлении независимости странам Черного континента стремился раздробить его, разделив на небольшие и слабые государства. И сделав это таким образом, чтобы они враждовали между собой. И эту ситуацию их слабости, а значит, и зависимости от бывших метрополий лишний раз подчеркивают перманентные конфликты.

Соответственно, под это дело заключать какие-то контракты. Тем более, что газ и нефть – совсем другой уровень, это ведь не объемы алмазов и тантала.

Есть и другая, менее «конспирологическая» версия происходящего, связанная с активным проникновением в регион Китая, который уже захватил в странах Африки захватил значительную часть сырьевого сектора. И сейчас для большинства стран Африки Пекин уже основной бизнес-партнер. США пытаются ослабить эти связи в рамках стратегии ресурсного сдерживания Поднебесной.